«Сон-Тревога»- или наоборот? Политический план победы Польши и установления мира на Востоке. Часть 2

Сто лет назад война не привела к созданию федерации, несмотря на киевскую экспедицию, усилия украинцев, поддержанные Польшей, и сокрушительные победы польских войск под Варшавой и на реке Неман. Так же и теперь, без полного разгрома российских войск и возврата в результате войны захваченных территорий, Россия не будет устранена, и у Украины не будет возможности для спокойной жизни. Да и у нас не будет, ибо в конечном итоге снова появится игра в пользу континентальной консолидации Франции и Германия. Если бы началась война с Китаем, ее результат для американцев также являлся бы непредсказуемым.

(Фото: flickr.com)

Без полной победы и ослабления России (или ее развала) результатом перемирия будет лишь «передышка», временный отдых, который имперская Россия, как и в предыдущем случае — в советской версии, будет использовать для подготовки дальнейшего переустройства, реформ или восстановления армии. И это может быть только первая кампания большой войны за Евразию. Нынешняя война за Евразию будет иметь множество различных фаз, и в связи с этим нельзя давать России такой шанс.

 

Россияне сделают все возможное, чтобы нейтрализовать идею сотрудничества народов Балтийско-Черноморского помоста: в ход пойдут сотрудничество с Германией и Францией, информационная политика, подогрев сентиментов на континенте по отношению к России, икра, вареники, поэзия и балет. В то же время, усилия России будут направлены на нанесение максимального ущерба Украине, истребление «братского» народа, депортации, разрушение культурного мира и материальной инфраструктуры.

Что стоит подчеркнуть — эта война также решит судьбу Беларуси, которая пойдет по пути, определенному исходом войны, и в этом смысле она является опорным государством, которое может повернуться в противоположную сторону. Победа России зацементирует власть в Минске. Победа Украины, при поддержке ее союзников, может развернуть Беларусь в сторону Европы, что радикально изменит ситуацию с безопасностью польского государства, равно как и присоединение Швеции и Финляндии к Североатлантическому Альянсу изменит стратегическое положение стран Балтии и устранит проблему Сувальского коридора. Это означает, что польская элита должна сделать все возможное, чтобы эти две страны вступили в НАТО и были тесно связаны с мощью Соединенных Штатов.

Что стоит подчеркнуть — эта война также решит судьбу Беларуси, которая пойдет по пути, определенному исходом войны, и в этом смысле она является опорным государством, которое может повернуться в противоположную сторону. Победа России зацементирует власть в Минске. Победа Украины, при поддержке ее союзников, может развернуть Беларусь в сторону Европы, что радикально изменит ситуацию с безопасностью польского государства, равно как и присоединение Швеции и Финляндии к Североатлантическому Альянсу изменит стратегическое положение стран Балтии и устранит проблему Сувальского коридора. Это означает, что польская элита должна сделать все возможное, чтобы эти две страны вступили в НАТО и были тесно связаны с мощью Соединенных Штатов.

Ягеллонская политика на самом деле дополняет политику Пястов, а не составляет ей несовместимую альтернативу. Нет одного без другого — и наоборот. В этой констатации заключено проклятие положения польского государства, традиционно обладающего слишком слабым популяционным и экономическим потенциалом, чтобы выжить с собственной «субъектностью» рядом с Россией и Германией, когда оба эти образования сильны и хорошо управляются. Экономическая консолидация, развитие, строительство инфраструктуры и забота о формировании внутренней и внешней структуры стратегических потоков таким образом, чтобы они служили Польше через «пястовское» подсоединение к ориентированному на Атлантику экономическому пространству, должны быть дополнены политикой Ягеллонов, состоящей в формировании дружественного польскому государству пространства на Востоке, от которого не будет исходить угроз для «пястовской» консолидации. Это пространство должно быть оптимально геополитически сконструировано, сотрудничая с нами, например, в формировании стратегических потоков. При таких условиях это пространство может даже увеличить потенциал Польши.

Ягеллонская политика казалась имперской, поскольку на подсознательном уровне относилась к землям и территориям, ранее колонизированным польской короной, где поляки доминировали с точки зрения собственности и капитала. Поэтому эта политика ассоциировалась с имперским господством и, вопреки нашим сладким фантазиям, с зачастую ненадлежащим обращением с украинским или белорусским населением.

 

Подобное восприятие и проецирование такого видения на текущее время, например, путем критики постулатов Ягеллонской политики, являются результатом непонимания детерминант стратегии в XXI веке.

 

В прошлом главным источником власти, а следовательно влияния и связей, на которых основывается политика, были земля и капитал, формировавшийся на основании собственности на землю и процесса ее обработки.Происходила борьба за власть над территориями, которые приносят ресурсы, результаты производства, налоги, капитал и рекрутов. Чем больше рекрутов, тем лучше, ведь их количество также имело значение. В этот период сформировались ментальные карты давней Речи Посполитой и ее бывших Восточных Кресов, а также кресовая культура, которую мы сентиментально вспоминаем, листая старые альбомы. Безусловно, такое понимание источника власти приводило к межэтническим конфликтам, гражданским войнам, и в том числе к геноциду. Нам тоже есть в чем себя упрекнуть, например, в политических репрессиях против украинского меньшинства в восточных губерниях или в неподобающем обращении с украинскими казаками в свое время.

 

Тем временем произошла промышленная революция, которая почти никогда не проникала на территории Восточных Кресов до XX века, при этом в других местах она существенно изменила источники власти. Ключевое значение стали приобретать стратегические потоки. Переброска армий и военные походы по-прежнему играли немаловажную роль, однако все больше значение приобретали передвижения людей поездами, автомобилями, самолетами, перемещение товаров, сырья, энергии, капитала, технологий, знаний и данных. Происходило формирование изменчивой и динамичной системы сил, которые, организованные государством, определяли источники влияния и инструменты давления, а также формировали отношения в своих интересах и в интересах увеличения своей власти. Это было выражение субъектности в современном смысле. Именно стратегические потоки составляют горизонталь и вертикаль шахматной доски международных отношений. Конечно, в регионе все еще есть ключевые места, такие как Малашевичи (Małaszewicze), коммуникационный узел Барановичи (Baranowicze) или порт в Гданьске (Gdańsk), но они возникают в результате функционирования коридоров стратегических потоков, которые в свою очередь генерируют релятивные изменения власти.

 

Развитие плодотворного сотрудничества на Востоке в интересах польского государства может быть достигнуто за счет инвестиционных, регуляторных и деловых взаимоотношений, порождающих рычаги политического давления, которое необходимо принимать во внимание в повседневной политике. Но для этого на Востоке надо быть «близко» и действовать «вплотную».

 

На все это накладывается также продолжающаяся информационная революция. Обработка и передача информации становятся как товаром, так и оружием в борьбе за восприятие и за формирование и укрепление субъектности. Это прогрессирующее явление еще больше отдаляет нас от какого бы то ни было территориального ревизионизма, одновременно усиливая важность контроля за соблюдением правил, на основании которых осуществляются стратегические потоки.

 

Таким образом, ягеллонская политика на Востоке призвана формировать геополитическую среду польского государства, без которой просто не может быть пястовской политики. Это, однако, нечто совсем иное, чем территориальные претензии, сентиментальные рассуждения о Вильнюсе и Львове, или о господствующем положении поляков по отношению к другим народам Балтийско-Черноморского помоста. Ягеллонская политика XXI века выражается в бизнес-отношениях, проникновении капитала, банковской экспансии, субъектности в процессе регулирования этих потоков, в привязке населения с Востока к польскому экономическому пространству, в благоприятном трансграничном движении, в обеспечении импорта рабочей силы с востока, организации реверса трубопроводов, передачи энергии с использованием транспортных коридоров, во взаимовыгодном сотрудничестве портов Гданьска, Клайпеды и Одессы. Наконец — в военном сотрудничестве, чтобы ослабить российскую «субъектность».

 

Исходя их этого, именно на взаимозависимости строится ягеллонская политика. Наблюдение со стороны не является лучшей стратегией для ее построения, и оно даже подрывает возможности пястовской консолидации.Особенно, когда на фоне окончания геополитической паузы структура безопасности на Востоке разрушается, что циклически повторяется. И это плохое предзнаменование для Польши, которая на протяжении 30-ти лет возрождает свое экономическое положение. Масштабное восстановление Украины после войны должно создать предпосылки для изменения социально-экономических отношений, ликвидировать олигархическую систему, создать соответствующие правовые основы для формирования украинского либерального общества с сильным средним классом, верховенством права и экономической предсказуемостью, что позволит польскому частному бизнесу инвестировать и расширяться на востоке.

 

В контексте отношения Германии к войне в Украине (а оно будет тем хуже, чем дольше продолжается война и чем ближе будет зима в Европе), стоит напомнить фрагмент моего текста более чем годичной давности.

 

Есть два метода анализа международных отношений. Неправильный метод — тот, который предлагает вам прислушиваться исключительно к тому, что говорят политики, и принимать во внимание личные отношения между ними. Сторонник этого метода формирует свое мнение на основании открыто декларируемых намерениях поведения.

 

Этот метод не позволяет предвосхищать будущие события, он заставляет бояться взаимосвязей и твердых прогнозов. С другой стороны, он характеризуется казуистикой, предполагает знание всех имен и информации о том, кто из какой партии и какие круги представляет. Это фактически ошибочный метод, потому что люди (и политики, в частности) лгут, часто ошибаются и очень часто не понимают, что, собственно, происходит, манипулируют, хотят кому-то угодить или просто плывут по течению. У них есть собственные планы, и они преследуют свои собственные интересы, часто скрытые.

 

Такой анализ напоминает разговор на лавочке возле дома или болтовню с родственниками на именинах, и имеет мало общего с реальной политикой. Он в первую очередь ненадежный хотя бы потому, что даже самые искренние человеческие намерения могут измениться за одну ночь. Именно так следует оценивать общественную дискуссию в Германии в контексте помощи Украине, импорта сырья из России и отношения Германии к нам и другим странам восточного фланга ЕС.

Второй метод — тот который эффективный, заключается в том, чтобы понять структурные силы, реальные возможности (а не намерения), которые управляют экономикой и государством, а, следовательно, и его политикой. Политики являются лишь послушными агентами этих сил или, если хотите, их исполнителями, потому что они должны в них «вписаться». Зачастую они уже на следующий день после вступления в должность начинают осознавать в рамках каких ограничений им придется действовать. В этот момент возникает вопрос о том, как объяснить это людям, которые им поверили. И особенно это относится к народным трибунам, которых к власти приводит порыв улицы. Такова природа политики и ее отвратительное лицо.

Вопреки представлениям среднестатистического избирателя, эти силы носят структурный характер и оказывают такое сильное влияние на лиц, принимающих решения, что у них на самом деле очень мало свободы действий.Достойные государственные деятели отличаются тем, что в пределах узкого поля маневра они способны изменить существующую систему структурных сил, преобразовав их таким образом, чтобы эти силы могли лучше служить интересам государства, о котором они обязаны беспокоиться.

Желаем этого Зеленскому, потому что доминирующие структурные силы Западной Европы попытаются отобрать у него победу и мир, даже если он победит Россию в военном отношении.Потому как новая геополитическая структура в Центральной и Восточной Европе после выдавливания России из европейской системы и наложения эффективных санкций в отношении российских ресурсов означает относительное ослабление германской субъектности, и, в то же время, усиление военного присутствия США в Европе и альянс Север-Юг от Финляндии до Румынии и Турции, что в итоге позволит переформатировать текущее соотношение сил в Европе. Таким образом, на Зеленского будет оказываться огромное давление, когда украинская армия перейдет административные границу Крыма или будет вытеснять российские войска из городов Донбасса.

 

Собственно поэтому у нас так часто складывается впечатление, что политики обещают нам звезды с неба. На самом деле они действуют в рамках структурных сил. В противном случае они теряют свою субъектность, растрачивая впустую свою политическую карьеру. Финал в этом варианте бывает плохой, если не жестокий.

 

Каждое государство имеет свой собственный ландшафт структурных сил, которые им управляют. Премьер-министр или канцлер, царь, король или император. Он лишь пытается эффективно сбалансировать эти силы, тем самым сохраняя то, что обычно называют «властью» и доверием к ней. Именно вокруг структурных сил функционируют реальные «приводные механизмы» государства, превращающиеся в «рычаги», которые служат повседневной субъектности в политике, иначе, особенно на Востоке, очень точно именуемые «активами».

 

Аргументы в виде «ценностей» в международной политике если и эффективны, то весьма умеренно. В случае с Украиной они работают на основе импульса, способа побуждения людей, так как многие, вероятно, хотят там жить лучше, богаче, свободнее, и без «русского кнута». Но приводные механизмы власти так не работают, поскольку именно структурные силы государства главным образом определяют его социально-экономическую модель. Канцлер Шольц (Olaf Scholz) мог ранее позволить себе сказать и пообещать неслыханное в Бундестаге, но теперь он уже смягчает свои тогдашние заверения. Ибо довлеют над ним агенты структурных сил, которые включают в себя, в частности, финансовые потоки и кредиты, сырьевые ресурсы, экспорт и импорт, коммуникации с миром и рынками, внутренние и внешние цепочки поставок, распределение труда в промышленности и сельском хозяйстве. И «обслуживается» все это конкретными людьми, имеющими свои сферы деятельности и получающими доход от их контроля. Это массы людей и весь общественный договор, основанный на марже и соглашении между трудом, капиталом и политическим миром.

 

Маккиндер (Mackinder) называл это «Going Concern». Речь идет о том, что модель создания «реляционной инфраструктуры» на нашем востоке, будь то в Беларуси или в Украине, но также и в Германии, уже не должна быть геостратегически ориентирована на Россию. Такая ориентация позволяла России влиять на реальные политические активы, на приводные механизмы государств, участвовать в порожденных устоявшейся моделью стратегических потоках, а значит также влиять и на бизнес и спецслужбы, которые «прилипают» к реляционной инфраструктуре в поисках доходов и влияния, особенно на Востоке. В таком государстве, как Беларусь, это делается крайне жестко, в Германии же политикам приходится считаться с общественным мнением, но не так уж сильно, как нам в Польше хотелось бы, что хорошо видно на примере последних событий у нашего западного соседа.

 

«Большие делают то, что могут, а маленькие делают то, что должны». За исключением ситуации когда маленькие (или средние) изменяют свой статус…, разворачивают боеспособные вооруженные силы, одерживают победы в войне или имеют собственные энергетические мощности и инновационные технологии.

 

Страны нашего региона были слишком слабы в глазах Западной Европы, и в связи с этим не являлись субъектами международной политики, потому как не были экспортерами безопасности и не могли повлиять на статус Беларуси или Украины. Это происходило до тех пор пока не появилась держава, готовая ввязаться в войну ради трансформации такого статуса. Героическое сопротивление Украины вторжению российских войск, военные успехи украинских вооруженных сил на фронтах, выраженные в победах над российской армией, существенная военная помощь Украине со стороны Польши меняют это восприятие. В итоге мы имеем дело с возникновением полноценной субъектности всего нашего региона. Американцы и британцы, предоставляя с сумасшедшей скоростью вооружение Украине, содействуют этим процессам так как это в их интересах. Их позиция — это классика геополитики в духе Маккиндера и кошмар для немецких сторонников консолидации континента. Тем не менее основная заслуга принадлежит украинцам.

 

Юзеф Пилсудский (Józef Piłsudski) после восстановления независимости утверждал, что пространство для маневра польской политики находится на Востоке, что может выражаться в реализации федеративной концепции и в других действиях, направленных на создание инструментов давления и политического влияния. На этот раз это не обязательно должна быть концепция федерации, она не должна называться каким-либо образом, который отсылал бы к польскому доминированию в прошлом. Это может быть некая новая конструкция, но которая даст шанс на существование и развитие нашей части Европы без российского господства и без периферийной зависимости от Западной Европы.

 

Инструменты западной политики не распространяются на восток или не являются такими уж эффективными, и поэтому западные страны должны считаться в этом регионе с Польшей.

 

В характерных для него нецензурных выражениях Пилсудский оценивал политику Польши по отношению к Западу, в рамках которой вышеуказанные рекомендации не будут реализованы. Тогда такая политика предписывала бы нам быть послушными во всех направлениях и второстепенными по отношению к воле западных держав того времени. Это лишало бы нас субъектности и заставило бы принять волю держав, находящихся за пределами нашего региона, что не только ограничивало нашу сферу безопасности, но и ослабляло перспективы развития нашего бизнеса, а также инвестиционные и рыночные возможности.

 

Резюмируя эти рекомендации можно утверждать, что на западе континента мы были никем, в то же время на востоке мы были кем-то, и эти возможности необходимо реализовывать в 2022 году и в будущем.

 

(Перевод – Руслан Сивопляс)

Загрузки
pdf
«Сон-Тревога»- или наоборот? Политический план победы Польши и установления мира на Востоке. Часть 2
Autor Jacek Bartosiak
Oснователь и директор Strategy&Future, эксперт по геополитике и геостратегии. Автор бестселлеров, в том числе «Pacyfik i Eurazja. O Wojnie»(Тихоокеанский регион и Евразия. О войне (2016), а также «Rzeczpospolita między Lądem a Morzem. O wojnie i pokoju. ("Польша между сушей и морем. О войне и мире" (2018) и "Прошлое — это пролог будущего" (2019).
Этот сайт использует cookies. Продолжая использовать сайт, вы соглашаетесь с нашей Политикой Конфиденциальности. Polityką Prywatności.