Keep Calm and Carry On – урок реализма для поляков
Я намеренно использовал в названии текста этот заимствованный из плакатов на улицах военного Лондона хорошо известный английский слоган, который использовался для поднятия морального духа британцев, подвергавшихся бомбардировкам.
Можно перевести это как: «Сохраняй спокойствие и делай свое дело».
К сожалению, у этой слогана есть и другой, более скрытый смысл. Он нацелен на людей, которые не имеют никакого влияния на происходящие события, и должен служить поддержкой для них. В то же время эти слова произносятся кем-то, кто «выше» адресата и имеет на эти события влияние, которого нет у адресатов, и поэтому тем, кому адресуется этот слоган, остается только принять слова поддержки и продолжать выполнять свои обязанности.
Вспомнился мне этот слоган в контексте недавних событий вокруг проекта «Северный поток» и саммита Путин-Байден. В свете эмоциональных публичных заявлений польских политиков и экспертов реакция Запада, и в особенности немецких экспертов-международников, звучала именно так: „Keep calm and carry on”.
Из этого можно сделать следующие выводы:
— Нам следует перестать плакать и жаловаться, потому что международная политика так не реализуется, и не таким образом генерируется сила, которая в дальнейшем может быть преобразована в субъектность, чтобы в результате некоторые вопросы решались так, как мы этого хотим.
— Мы должны перестать оглядываться на «конструктивистский» подход Запада, потому что прежней концепции однополярного мира больше не существует, а россияне успешно договариваются о своем месте в новом мировом порядке. Германия также хочет за счет американцев увеличить свое пространство для политического маневра. Наши продолжающиеся призывы убеждают политиков, которые на Западе реально принимают решения, в мысли о том, что мы не понимаем, что происходит. Достаточно внимательно проанализировать все то, что сказал Джо Байден во время своего недавнего визита в Европу.
— Нужно перестать, в частности, громко апеллировать к Западу (и к американцам), объявляя всем и каждому, что он совершает ошибку, потому что он «не знает русских» (а мы, конечно, знаем и являемся лучшими специалистами, чем американцы и прочие, да и на Западе, конечно, согласны с тем, что «мы знаем их лучше» — извините за сарказм). Это не та семья, где папа в последнее время немного странный и не приходит домой вовремя, но мы любим свой дом и семью и ждем, когда папа изменится. Это международная политика, где у каждого есть свои интересы, которые реализуются, даже если это происходит вопреки существующим союзам или экономическим объединениям.
— Такие призывы звучат унизительно; это классическое поведение с позиции слабости, которая для людей (и особенно для политиков) является недопустимой. Те, кто слышит польские призывы и видит нас с устами, полными моральных заклятий, призывающих их к применению силы, начинают нас презирать. Нас интересует не собственная сила (потому что у нас ее нет), а только сила кого-то другого. Моральные возгласы, не подкрепленные собственными силами и принятием на себя ответственности за повышение своей субъектности – это всего лишь шум на фоне реальных решений. По мере нарастания шума, он становится еще более раздражающим. Между тем, американцы, немцы и многие другие обслуживают свои интересы, и такова природа мира. Они не совершают ошибки, напротив, именно так они понимают реализацию своих интересов. Они не действуют во имя какого-то «хорошего мира», «стержнем» которого мы, конечно, считаем себя, а реализуют свои цели. И иногда для достижения этих целей нужна Россия. И это, безусловно, угрожает нашей самой важной задаче, которой является удержание России вне европейской системы.
— Следует понимать, что американцам сейчас нужны переговоры с россиянами, они руководствуются собственными интересами и при этом не считают свои действия ошибочными. Если через два года они изменят свою политику в отношении России на более жесткую, то не потому, что поляки были правы, а потому, что находящийся в постоянной динамике баланс сил (и его восприятие) снова изменился, и необходимо в очередной раз внести коррективы в политику относительно России.
— Уж точно не стоит публично и эмоционально обвинять американцев в предательстве. Даже с чувством, что вас использовали, когда обещания заблокировать «Северный поток» были оплачены финансовыми концессиями и экономическими уступками. Великие державы реагируют на это с презрением, как на поведение человека, который ничего не привносит, а только кричит и позиционирует себя как моральный арбитр, в то время, когда его сила не используется. Не стоило так связывать себе руки — такой урок из этого следует.
— Теперь надлежит оставаться спокойными и делать свое дело, и скрытно проводить структурные изменения, улыбаясь при этом как можно больше, и расширять пространство для маневра, выстраивая свои собственные взаимозависимости, которые в нужный момент сделают невозможной ситуацию, при которой нас будут игнорировать в процессе переговоров. В результате недостаточных усилий в течение последних 30 лет, до этого, очевидно, еще долгий путь, но давайте для начал хотя бы перестанем ныть. Вместо этого давайте соберемся в закрытую группу людей, преданных польскому государству, и подготовим план действий в миропорядке, который заново конструируется на наших глазах, и подумаем, как стать его субъектом.
Мы не сделаем этого, опираясь только на одну державу, которая, кроме того, может вести переговоры относительно своего собственного стратегического пространства с другими державами (с учетом своих обязательств и связанных с ними рисков), лишая нас субъектности, например, положив на стол переговоров проект запуска нашей атомной электростанции, которая может стать разменной монетой в большой игре держав в Евразии. Это показывает, что последствия соперничества великих держав могут очень быстро отразиться на кармане среднестатистического Ковальского, потому что они могут повлиять, например, на платежи за электроэнергию в Польше.
Обратите внимание — русские открыто стремятся низвергнуть порядок, сложившийся после окончания холодной войны, вследствие которого, несмотря на отсутствие формального договора победивших с проигравшими в этой войне, сложилась ситуация, когда Россия была вне европейской системы и должна была принимать волю победителей во многих сферах жизни. Чтобы снова принимать участие в обеспечении европейской безопасности, россияне должны подавить субъектность стран Центральной и Восточной Европы. У них это неплохо получается, и мы являемся их мишенью.
Над нашими головами проходят переговоры с россиянами о поддержании стратегического баланса. Возможно, скоро начнутся переговоры о том, какие войска вообще могут быть размещены в Центральной и Восточной Европе или какие боевые системы могут быть у них на вооружении. Прогнозируя возможное развитие событий, следует предположить, что предметом переговоров может стать вопрос о том, какие подразделения должна иметь армия Польши, а какие не должна. Затем могут появиться ограничения, регулирующие, какие дороги мы можем строить, а какие нет, какие электростанции мы можем проектировать, а какие нет, и т. д. Как только США и Германия придут к соглашению с Россией, любая попытка сделать что-то вопреки их договоренностям будет «нарушать мир в Европе». Армия нового образца (Armia Nowego Wzoru), наше желание иметь атомную электростанцию или развивать военно-космические программы будут нервировать россиян, которые, принимая участие в европейской системе безопасности (участником которой мы не являемся), могут потребовать от немцев и американцев, чтобы мы не осуществляли определенные возможности или не реализовывали определенные проекты.
Это называется формированием геополитической среды, а мы собственно этого не делали, потому что международная система во времена Третьей Речи Посполитой работала «на автопилоте».
Мы, однозначно, не можем жаловаться, апеллировать к моральности и требовать, чтобы другие «позволили» нам принимать решения. Это является поведением с позиции слабости, вызывающим презрение и пренебрежение;поступая так мы деградируем. Именно тогда мы слышим „Keep down and carry on”, что в некотором свободном переводе вполне может означать — «расслабься, не создавай суету, просто делай то, что ты должен делать, потому что именно там твое место».
Что мы должны с этим сделать? Что касается меня и команды Strategy&Future, мы не понимаем, как можно принимать такой статус. С таким географическим расположением, уровнем ВВП и такой стратегической культурой (хоть и приглушенной)!
Боюсь, что вскоре мы примем эти унизительные для нас инициативы. Однако реакцией ни в коем случае не должны быть крики, эмоции или претензии в средствах массовой информации. Напротив, важны спокойствие, ясность цели, эластичность и профессионализм. А по ночам, в тиши кабинетов, в кругу доверенных сотрудников, преданных своей родине, надлежит неустанно размышлять о том, как структурно изменить баланс сил, который во время текущей геополитической турбуленции подталкивает нас к роли объекта в международной политике, угрожающей нашему развитию и безопасности. Давайте, наконец, перестанем ждать «возвращения» наших союзников.
Как вы знаете, в S&F мы предлагаем ответы. Эмиграционная политика, которая изменит динамику страны, а также повлияет на стратегические потоки в Европе, активизируя потенциал развития государства и увеличивая маржинальность нашей экономики и внутреннего рынка. Армия нового образца, которая даст нам инструменты для реализации внешней политики на новом этапе международных отношений. Сотрудничество с Турцией, военное сотрудничество с Израилем, ревизия государственной политики в отношении вооружений, которая до сих пор обслуживала только закупочно-политическую «систему», а не была направлена на создание реального инструмента политики, которым являются вооруженные силы. Пересмотр нашего военного присутствия в странах Балтии, новая энергетическая политика, новый подход к вопросу о том, с кем реализовывать проекты в сфере атомной энергетики (чтобы этот вопрос не стал предметом сделки с Россией о новом балансе сил именно в тот момент, когда мы будем иметь недостаток электроэнергии и рассчитывать на свою атомную электростанцию).
Я боюсь, к сожалению, подобно Юзефу Мацкевичу, писавшему осенью 1944 года книгу «Оптимизм не заменит нам Польшу», что через месяц или два мы «объясним» себе, что все в порядке, и снова акцептуем навязанный нам статус „Keep calm and carry on”, и заново с обновленным восторгом будем любить конструктивистский Запад. И неважно, что такого Запада уже больше нет. Как нет также еще и многих других вещей, которые мы все еще любим, потому что мы к ним привязаны. Хорошим примером является наша вера в то, что мы находимся в эпицентре борьбы между добром и злом, то есть добрым и злым миром, и что мы особенно чувствительны относительно потребностей этой борьбы. Проблема состоит в том, что никто на Западе нас такими не считает.Такие претензии там сочли бы нелепыми. Имеет значение только баланс сил, и он меняется.
Наконец, еще вот о чем — нас так рьяно учили в школе, что поляки любят свободу, независимость, боролись за нее, поднимали восстания, шли на войны, одерживали победы, проявляли мужество, терпели также поражения, но после битвы превыше всего ценили независимость и т. д.
Почему же тогда на практике так мало у нас этой воли быть независимыми в стремлении к субъектности? Почему мы продолжаем искать опекуна, который за нас будет заниматься вопросами войны, безопасности и стратегии? Для ясности хочу добавить, что мои слова вовсе не означают желание порвать с Западом, НАТО или ЕС. Напротив, наша цель должна состоять в том, чтобы привести к ситуации, в которой мы становимся реальной частью Запада, а не его периферийным приложением, которое соглашается со всеми решениями, потому что не имеет на них влияния („carry on”).
Разрывает ли Израиль отношения с Соединенными Штатами, преследуя свои собственные интересы, часто вопреки воле США? То же самое с Японией, Германией, Францией, Турцией или Сингапуром? Почему мы постоянно должны висеть на чьей-то дверной ручке и боимся собственной тени? Я этого просто не понимаю. То есть я понимаю и не понимаю одновременно; об этом возможно будет еще один углубленный текст.
Давайте когда-нибудь представим себя в ситуацию, в которой это мы сможем снисходительно ответить немцам: „Keep calm and carry on” на их идущие с позиции слабости и адресованные нам претензии.
